Случайный отрывок из текста: Фарид ад-дин Аттар. Рассказы о святых. Абу Бакр Саидлани
... Саидлани наставлял:
- Никогда не приобретайте того знания, которое уведет вас очень далеко от Бога.
- Бог создал столько способов прийти к Нему, сколько людей, живущих в этом мире. Каждый может выбрать свой путь и следовать ему согласно своим способностям и склонностям, и тем самым достичь совершенства. ...  Полный текст

Фра Анжелико

Жизнь

Художник, которого мы знаем под именем Фра Анджелико (ангельский брат), а современникам известный как Фра Джованни да Фьезоле, был уроженцем Муджело близ Виккио. Вазари, сообщает, что он родился в 1387 году и в возрасте девятнадцати лет, в 1407 году, принял обет послушания в доминиканском ордене. Однако можно считать доказанным, что в миру он оставался еще 31 октября 1417 года, когда собрат по ремеслу, миниатюрист Баттиста ди Бьяджо Сангвиньи, рекомендовал его, в то время еще «Гвидо ди Пьетро, художника прихода Санто Микеле Бисдомини», для вступления в общину Сан Пикколо в церкви Кармине во Флоренции, Таким образом, более вероятно, что Анджелико родился между 1395 и 1400 годом, едва ли не на десять лет позднее, чем указывает Вазари. В январе и феврале 1418 года, все еще под именем Гвидо ди Пьетро, он получил оплату за исполнение алтаря для капеллы Герардини в Санто Стефано аль Понте во Флоренции. Декорирование этой капеллы, как и ранее двух других капелл в Санто Стефано, было поручено Амброджо ди Бальдезе; ввиду отсутствия каких-либо иных данных, напрашивается предположение, что Анджелико проходил обучение живописи в мастерской этого художника, а в искусстве миниатюры его наставлял Сангвиньи. Только в июне 1423 года, в связи с исполнением Распятия для госпиталя Санта Мария Нуова, имя мастера появляется в привычной для пас форме «frate Giovanni di San Domenico di Fiesole» (брат Джованни из монастыря Caн Доменико во Фьезоле). По-видимому, в первые годы послушничества ему не позволялось заниматься живописью и, следовательно, в монастырь он вступил несколько ранее, между 1418 и 1421 годом. 

Двадцать второго октября 1429 года «frate Johannes Petri de Muscello» (брат Иоанн Петр из Муджелло) присутствовал на собрании капитула братства Сан Доменико; посещал он и другие собрания капитула — в январе 1431, декабре 1432, в январе 1433, когда он замещал отсутствовавшего настоятеля монастыря, а также в январе 1435 года. Все это время духовный сан не препятствовал художественной деятельности Анджелико вне монастыря. Так, 14 января 1434 года он и поздне-готический мастер Росселло ди Якопо были приглашены оценить работы Биччи ди Лоренцо и Стефано д'Антонио для церкви Сан Пикколо Маджоре. 

В 1435 году монахам общины Сан Доменико была передана флорентийская церковь Сан Джордже сулла Коста, а год спустя, в январе 1436 года, они получили во владение монастырь Сан Марко; в 1438 году Микелоццо начал перестройку его зданий. Анджелико не был в числе тех, кто перебрался в Сан Джордже сулла Коста в 1435 или в Сан Марко в 1436 году, — в то время он оставался викарием во Фьезоле, и первое упоминание о его пребывании в Сан Марко относится к 22 августа 1441 года. Он присутствовал на встрече капитулов общин Сан Марко и Сан Доменико в августе 1441 года, а в июле 1445 года подписал акт об их разделении следующим образом: «Ego frater Joannes de florencia assencio omnibus supradictis in cujus testimonium me manu propria subscripsi» (Я, брат Иоанн из Флоренции, полностью согласен с вышесказанным в подтверждение чего подписываюсь собственноручно). Можно предположить, что мастерская Анджелико оставалась в Сан Доменико до 1440 года, пока алтарный образ для Сан Марко не приблизился к завершению, а украшение этого монастыря фресками не начато, и только после этого была перенесена в Сан Марко. В 1443 году он являлся синдиком монастыря — должность, видимо, предполагавшая контроль за финансами. 

Вероятно, во второй половине 1445 года Анджелико был приглашен в Рим папой Евгением IV, который ранее провел несколько лет во Флоренции, где и познакомился с его произведениями. Летом того же года освободилась кафедра архиепископа Флоренции, и в августе Синьория предложила папе несколько кандидатур. Первым среди них был член семьи Медичи Донато деи Медичи, епископ Пистойи, вторым — помощник декана и каноник флорентийского собора Джованни ди Нерони ди Низио, третьим — епископ Фьезоле Беноццо Федериги, четвертым — епископ Вольтерры Роберто Кавальканти, пятым — секретарь Синьории каноник Андреа. По тем или иным причинам папа отверг каждую из этих рекомендаций и шесть месяцев спустя, девятого января 1446 года назначил архиепископом Фра Антонине Пьероцци, в то время викария монастыря Сан Марко. По традиции считается, что, прежде чем такое решение было принято, кафедра архиепископа предлагалась Анджелико и что именно он способствовал назначению Фра Антонине. По крайней мере именно это утверждали шесть свидетелей во время процесса канонизации Фра Антонино в начале XVI века. Трудно сказать, насколько верны эти сведения, но сам факт, что спустя полвека после смерти Фра Анджелико сохранялось мнение о нем как о человеке, способном управлять епархией и давать советы папе по поводу высоких назначений, позволяет судить об его духовном авторитете. 

В Риме Анджелико оставался в 1446 и 1447 годах (в летние месяцы он работал также в соборе в Орвьето) и возвратился во Флоренцию в конце 1449 — начале 1450 года; десятого июня 1450 года он стал настоятелем монастыря Сан Доменико во Фьезоле. Как то полагалось, он нес эти обязанности в течение двух лет, и в марте 1452 года еще жил во Фьезоле, ибо, согласно регистру собора в Прато, эконом собора приезжал во Флоренцию к архиепископу Антонину с письмом, содержавшим просьбу о том, чтобы «frate Giovanni da Fiesole maestro di dipignere» (брат Джованни из Фьезоле, мастер-живописец) расписал хор собора. Восемь дней спустя эконом снова посетил Флоренцию и встретился с художником, который согласился отправиться в Прато, чтобы на месте обсудить это предложение с четырьмя представителями собора и с подестой города. На следующий день были наняты лошади, чтобы доставить «el Frate che dipigne» (брата, который пишет) в Прато и обратно во Фьезоле. По причинам, которые теперь невозможно выяснить, переговоры оказались безрезультатными. Первого апреля Анджелико вернулся во Фьезоле, а пятого апреля эконом вновь приехал во Флоренцию в поисках художника для украшения хора и мастера по витражам. На этот раз его поиски увенчались успехом и договор на исполнение фресок был подписан с Фра Филиппе Липпи. 

После переговоров в Прато Фра Анджелико исчезает из нашего поля зрения. Вновь его имя упоминается лишь второго декабря 1454 года в рекомендации, чтобы выполненные в Палаццо Приоров в Перудже фрески были оценены либо им, либо Фра Филиппе Липпи, либо Доменико Венециано, то есть одним из трех флорентийских живописцев, чье искусство вызывало тогда наибольшее восхищение. Возможно, в 1453 или 1454 году он снова приехал в Рим, но если это и так, то сведений о его работе не имеется. Умер он в Риме в феврале 1455 года, за несколько недель до смерти своего покровителя папы Николая V. 

Эпитафии на его гробнице в доминиканской церкви Санта Мария сопра Минерва предположительно написаны гуманистом Лоренцо Балла. Та, что находилась на стене, а ныне утрачена, гласила: 

«Слава, зерцало, украшение среди художников, Джованни Флорентиец покоится в этом месте. Исполненный веры, он был братом священного ордена Святого Доминика и истинным слугой Бога. Ученики скорбят об утрате столь великого мастера, ибо едва ли где еще сыщется подобная кисть. Отечество и орден оплакивают смерть непревзойденного живописца, которому не было равных в его искусстве.» 

На мраморном саркофаге в нише, как то принято было в эпоху Ренессанса, представлена фигура художника, у подножия которой находится вторая надпись: 

«Здесь покоится досточтимый художник Фра Джованни из Ордена проповедников. Пусть хвалою мне будет не то, что казался я вторым Апеллесом, но что все, чем владею, отдал Тебе, о Христос. Иные творения живы на земле, другие на небе. Город Флоренция, Этрурии цвет, дал мне, Джованни, рожденье.» 

Уже вскоре после своей смерти Анджелико фигурирует в сочинении доминиканца Доменико да Корелла De Vita et Obitu B. Mariae как «ангельский художник... по имени Иоанн, не менее великий, чем Джотто и Чимабуэ». В конце века в знаменитой поэме Джованни Санти он упоминается между Джентиле да Фабриано и Пизанелло, наряду с Фра Филиппе Липпи, Пезеллино и Доменико Венециано: «Джованни да Фьезоле, монах пламенной веры». 

С приходом Савонаролы, для которого искусство было не более чем средством духовной пропаганды, сложился новый подход к живописи, и после смерти Савонаролы художник-монах Анджелико стал для его последователей чем-то вроде точки приложения их теорий. Уже первая краткая биография мастера из доминиканского свода панегириков, опубликованного Леандро Альберти в 1517 году, наметила положение, которое будет развито в XIX веке: высокая значимость искусства Анджелико обусловлена его исключительными человеческими качествами. Панегирик Альберти — один из источников, которые использовал Вазари для жизнеописания Фра Анджелико, опубликованного в 1550 году. Другим источником были сообщения доминиканского монаха Фра Евстакио, принявшего послушание при Савонароле; почти восьмидесятилетним стариком он передавал Вазари монастырские легенды, окружавшие имена художников Сан Марко. Тимотео Боттонио, доминиканец того же монастыря, рассказывал, что Вазари «часто приходил поболтать с этим стариком, от которого почерпнул множество интереснейших подробностей о прославленных художниках прошлого». На этих и других данных Вазари построил жизнеописание мастера. «Фра Джованни, — пишет он, — был человеком большой простоты и святости в своем обхождении... Он был очень тихим и уравновешенным, живя целомудренно, вдали от всех мирских треволнений. Он часто повторял, что всякий, кто посвятил себя искусству, нуждается в покое и отсутствии забот, и что творящий дела Христовы, должен всегда пребывать со Христом... Все похвалы мои не могут воздать должного этому святому отцу, который был столь смиренен и кроток в своих поступках и рассуждениях, столь легок и благочестив в живописи, что писанные им святые имеют больше, чем у кого-либо другого, подобие блаженных. Некоторые утверждают, что брат Джованни никогда не брался за кисть, прежде не помолившись. И если он писал Распятие, слезы всякий раз струились по его щекам, доброта его искренней и великой души видна в облике и положении его фигур.» 

В устах комментаторов XIX века слова Вазари приобрели романтический подтекст, и с тех пор большинство авторов повторяет, что художник искал опору в божественном вдохновении, и твердит о его слезах и о деяниях веры. Подобные рассказы имеют целью привлечь к творениям мастера сердца простых людей, жаждущих духовной пищи. И хотя в наше время эти истории не находят подтверждения, ими нельзя пренебречь. Нельзя отрицать, что вера золотой нитью проходит через все творчество Анджелико. Нет иного художника, чьи образы в большей мере обращали бы к созерцанию и поддерживали те моральные ценности, на которых зиждется духовная жизнь.