Случайный отрывок из текста: Райнер Мария Рильке. Истории о Господе Боге. История, рассказанная темноте
... — Я помню так мало из моего детства, — сказала Клара задумчиво, — словно я прожила уже тысячу жизней. Но сейчас, после ваших слов, мне кое-что припомнилось. Вечер. Вы неожиданно появились у нас: ваши родители куда-то ушли, может быть, в театр. У нас яркий свет. Отец ждет гостя, одного родственника, если я не путаю. Он должен был приехать из... впрочем, не помню, откуда, во всяком случае, издалека. Мы ждали его уже более двух часов. Двери были раскрыты, горели лампы, мама то и дело подходила к софе и разглаживала покрывало, отец стоял у окна. Никто не решался сесть, чтобы не сдвинуть со своего места стул. Тут пришли Вы и стали ждать с нами. Мы, дети, прислушивались у двери. И чем дальше, тем более чудесным представлялся нам гость. Мы ведь даже боялись, что он придет раньше, чем достигнет высшей степени великолепия, к которой он, пока отсутствовал, приближался с каждой минутой. Мы не боялись, что он мог не прийти совсем: мы были уверены, он вот-вот появится, но мы хотели дать ему время, чтобы он стал большим и могущественным. ...  Полный текст

СТАРЫЙ ХОЛОСТЯК

(1833 г.)

Зажигают на елке нарядной огни,

А за дверью заветною дети толпятся

И смеются, и к скважине шумно теснятся...

О, как бьются сердца, как блаженны они!

Их отцы также счастливы нынче и юны...

Только я... О, зачем вас, уснувшие струны,

Пробуждать! Ведь на радость беспечную их

Я в замерзшие окна могу любоваться:

Подышу на стекло — и начнут расплавляться

Ледяные узоры цветов ледяных.

О, безгрешное детство! О, юность святая!

О, надежд легкокрылых смеющийся рой!

Всюду радость, — лишь я, о былом вспоминая,

Поникаю усталой своей головой.

Я один — в дни ль веселья, в годину ль ненастья;

Вечный сумрак в душевной моей глубине.

«Он не знал никогда бесконечного счастья

Разделенной любви»... — говорят обо мне.

Да, мне сладкие грезы солгали, как сказки!

Я был беден и молод, а годы все шли...

И увидел я розу — волшебные краски

Мне блеснули в глаза... и надежду зажгли.

Все пред нею я жаждал излить, ослепленный,

Все, что звездам шептал я в час ночи бессонной...

Но другой подошел и сорвал мой цветок,

Мой любимый цветок, мой цветок благовонный...

Оттого-то, о дети, я так одинок,

Холостяк, сединой убеленный!..

Ф. Червинский